Наверное, любой человек в детстве боялся монстров под кроватью, скелетов в шкафу и, конечно, темноты. А кто будет отрицать это – либо человек, со стальными нервами, либо прост лжец. Но детям простительно – на то они и дети. А вот в двадцать лет это уже считается бредом. Да вот только Люка в свои двадцать – ещё совсем ребёнок. И спит, кстати, с включенной лампой, потому-что ночник стащила впечатлительная Рин, после просмотра Кошмара на улице Вязов.
А тут ещё зима. Зиму Мегурине любила, даже больше остальных времён года. Но вот в декабре обычно ночью хоть глаз выколи. Поэтому сейчас Люка сидела, с головой укрывшись одеялом, сжимая в руке фонарик. Как в пионерском лагере, не хватало только нескольких людей рядом и страшилок про Чёрного Ловеласа, которых так боялась Мику, хотя постоянно это отрицала, пихая подругу в бок, мол, «хватит мне напоминать!».
Однако, фонариком было не отбиться от монстров, затаившихся под кроватью и девушка, устав вздрагивать от каждого шороха, решительно встала. Нет, не встала, а шевельнулась. И только потом, рванув с места, словно испуганный заяц, рывком включила свет. Выдохнула. Со стороны это выглядело через, чур, странно, но увидеть её сейчас мог. Разве что, марсианский корабль. Только, врядли ему есть дело до Мегурине, которая всё ещё спала с плюшевым мишкой.
В розоволосой голове созрел хитрый, и немного странный план. Люка поправила футболку, на два размера больше, которую она ещё в прошлом году стянула у Лена, который в свою очередь у кого-то её стянул, и открыла дверь, всё ещё размахивая фонариком. Сонная девушка соображала весьма медленно, поэтому абсурдность своей идеи она поняла только когда добралась до фиолетовой двери. Но, делать было уже нечего, а топать обратно в мрачную комнату ой как не хотелось. Поэтому, понадеявшись на догадливость обитателя комнаты, она толкнула незапертую дверь, отметив, что надо бы поругать Камуи за то, что забывает закрывать дверь, и словно ниндзя скользнула в комнату. Тёмную. Переждав  приступ паники, она начал продвигаться к кровати, которая даже сейчас выделалась, в основном наличием разбросанной одежды рядом. Сев на краешек, Люка осторожно пошарила рукой по одеялу и, нашарив, наконец, плечо самурая, чуть потрясла его.
  -Гаааку...А..Вообщем...Можно я у тебя посплю?

Люка сощурилась, когда темноту прорезал свет ночника. Девушка потёрла глаза, слушая путаную речь Гаку и, зевнула. Сознание требовало либо послать всё к чёрту, заткнуть Камуи чем-нибудь и лечь уже спать, свернувшись клубком у упомянутого под боком, либо опять же послать всех и вся к чёрту и уйти спать к тем же близняшкам. А то после съёмок Спайса они себя странно ведут, да и вообще, между ними спать удобно.
Иди-ка сюда, к ночнику ближе, - Мегурине послушно заползла на кровать, отметив, кто на покрывале, слава Ками, не изображены баклажаны. Она уже навидалась всякого, а особенно она боялась постельного белья вокалоидов после тако-Люки на всю кровать в исполнении Поющего Дома на день рождения.
А вот услышав, что доблестный самурай собирается свалить от неё к обезглавленным трупам и монстрам (девушку передёрнуло), Люка сначала возмутилась, что её светлое общество хотят променять на что-то подобное, а потом невнятно запротестовала, выражая это недовольным фырканьем и опрокидыванием вышеупомянутого обратно на постель.
-Гаааку, мне абсолютно зелёно-фиолетово, кто ты, мужчина, женщина или трансвестит. Я тебя прекрасно знаю, так что ты меня не изнасилуешь, а если и попытаешься - я засну и обломаю кайф, - Люка забралась под одеяло, попутно думая, выключать ночник, или так оставить?
Где-то глубоко внутри сознание запротестовало, мол, «очнись, женщина, и посмотри, что за бред ты несёшь и творишь!». Но Мегурине урезонила его флегматичным посылом на три буквы и пожеланием спокойный ночи. Сейчас, вообще-то, было около полуночи, так что девушке было очень сложно трезво соображать. Она ограничилась простой логикой – раз её сразу не выпихнули из кровати, значит не против, а остальное подождёт до более светлого времени суток.

Конечно. Гакупо же самурай, с чего бы ему спать с девушкой, чьё сердце ему не принадлежит. Хотя, сейчас сердце Мегурине принадлежало исключительно Морфею, в чьи объятья она хотела отправиться. Но нет, фигушки. Камуи же честный мужик, что вы. И теперь Люка мучалась от болезненных укусов совести, да и плюс одеяло не грело, по одной ему понятной причине. Но, если на холод можно было забить(неет, хооолодно, какого чёрта этому упрямцу на полу понадобилось? Будто Мегурине его насиловать собралась, честное слово!), то совесть чесалась по крупному.
Как ты могла! Пришла тут, согнала беднягу на пол, а сама спать собралась? Нееет, я тебе сейчас устрою бурную ночь, мва-ха-ха!, - шептала ей чертовка, заставляя ворочаться на кровати. Несмотря на уверения Мику в обратном, совесть у Люки была, да ещё какая. Злая, нервная, просыпающаяся в самые неподходящие минуты. Обречённо дрыгнув пяткой, попытавшись её разглядеть, но, плюнув, Люка свесилась с кровати, касаясь волосами его щеки.
-Ну что ты как маленький, ей богу? Ложись обратно, я же не кусаюсь. И убивать тебя не буду., - Люка потянула за край его футболки. Она не была дурой и понимала, что врядли даже самураи, вроде как закалённые в боях, могут спать на голом полу, без одеяла. А спать очень хотелось, а ещё хотел иметь что-нибудь тёплое под боком, желательно кота, или того же Гаку. Если, она его, кончено, вытащит из под кровати.
Да, с её стороны было опрометчиво прийти к нему сейчас, после того, весьма опрометчивого случая. Ну, подумаешь, признался в любви. Сам же сказал, чтобы Мегурине забыла и не парилась. Вот она и забыла. И вообще, Люка откровенно не понимала странного поведения Камуи. Она его насиловать не будет, ему не позволит. Значит можно не бояться за свою честь, и спокойно отдать концы, то бишь заснуть? А ещё говорят, это у женщин семь пятниц в одном четверге.