Тихо. Тишина давит, словно могильная плита. Холодная, мёртвая, она придавливает Люку к полу, не давая вдохнуть воздуха. Нельзя, ни в коем случае нельзя ей поддаваться, ведь тогда она задохнется и умрёт. Но плита, сотканная из ночной тишины слишком тяжёлая, а обессилившая девушка не может хотя-бы  обронить стул, чтобы разрушить тишину.
Кое-как, собрав последние остатки сил, она бьёт плечом тумбочку и слышит звук падающего будильника. Плита раскалывается и исчезает, чтобы появиться через полчаса, когда Люка перестанет помнить, как звучало падение. А сейчас в голове звон и она может откинуть обломки в темноту.
И тут же темнота отзывается рёвом, и Мегурине сжимается, как от удара. Ну, зачем, зачем она побеспокоила Его? Ночной кошмар, монстр, оживший благодаря воспалённому сознанию. Он не часто приходит к Люке, но сегодня она сама его потревожила, и значит, будет наказание. Он хуже могильной тишины, его не прогнать. Он будет сжимать горло тонкими пальцами, пронзать её кинжалом и залечивать рану, а потом снова пронзать. Словно ребёнок-садист, которому подарили котёнка.
Так продолжается уже месяц, с тех пор, как умер её друг. В ту ночь Он появился в первый раз, заставляя её просмотреть сцены смерти. Кровь, крики, умоляющие глаза парня весь день преследовали её. На следующую ночь чудовище скальпелем водило по бледной коже, заставляя Люку красить стены своей кровью. А потом она прочитала о болезни, и поняла, что с ней. Но она поняла, что простыми лекарствами Его не прогнать, поэтому в первые дни старалась делать это самостоятельно. Ох, как же больно ей тогда было. Бывало, она даже не выходила к завтраку и в её дверь стучался обеспокоенный Гаку. Но открывать было нельзя, потому-что никто не должен был видеть измазанные кровью стены и обезумевшую девушку, которая сжалась в углу и шептала мольбы о спасении.
Люка старается не кричать, когда он подходит. Нельзя, чтобы кто-то увидел его, нельзя, чтобы кто-то узнал, что она больна. Иначе её увезут в дом, где нет окон, нет дверей, а люди – безмолвные призраки, заставляющее каждый раз засыпать от препаратов, вводимых под кожу тонкими иглами. Об этом ей рассказал Он, когда Люка настолько обессилила, что не могла сопротивляться. Он рассказал ей и ушёл, чтобы вернуться следующей ночью и продолжить терзать.
Он подходит и смотрит ей в глаза. Пустота, чёрная, холодная, и затягивающая. Мегурине не кричит лишь потому, что от страха у неё перехватывает дыхание. Она вжимается в пол, беззвучно моля, чтобы настало утро, и солнечные лучи прогнали ночной кошмар, чтобы утреннее пение птиц дало ей долгожданную иллюзию свободы. Люка закрывает глаза и чувствует, как хрустят кости под напором чудовища.

Дверь приоткрылась и Мегурине вздрогнула. Монстр трусливо забился в тень и растворился, оставив после себя странное свечение. Люка медленно перевела взгляд на приоткрывшуюся дверь и замерла в ужасе, пытаясь вдохнуть хоть глоток кислорода. Монстр, который калечит её – это не самое страшное. Но девушка и не думала, что Они придут так скоро. Неужели, неужели её снова попытаются убить?
Тонкие люди. Действительно, имя, данное им Люкой, удивительно подходит странным существам. Тонкое, длинное тело, пустые чёрные глаза, неизменные деловые костюмы. И руки, со страшными длинными ногтями-лезвиями. Они не тратят время на дешевые трюки, они хладнокровно убивают, монотонно повторяя одну и ту же фразу, которую и сейчас говорит вошедший, медленно приближавшийся к онемевшей от страха Люке.
-Сегодня рыбный день, - существо садится рядом с ней и проводит ногтями по волосам. Люка чувствует, как падают на плечи нежно-розовые локоны. Пустые глаза смотрят прямо в душу, высасывая силы, - Сегодня рыбный день, не так ли? Сегодня будет хорошая добыча!
Мегурине знает, что оно не уйдёт. Тонкие люди – не монстр, они не успокоятся, пока не убьют её, или не заставят потерять сознание из-за боли. Они самое страшное, что может случиться, ведь они не уходят и днём. Танцуют вальс на осколках хрусталя вазы, хихикают, смотря на неё с потолка.Сегодня и, правда, рыбный день. Четверг, - думает Люка.
Тут оно подходит её ближе, и Мегурине не выдерживает. Пинает ногой в живот, отбегает к стене и кричит, зажимая уши. Потому-что кричит Тонкий Человек. Будто ультразвук, безумно больно, словно его ногти-когти уже дотянулись до ушей, и теперь царапают их, заливая лицо кровью.
-Убирайся! Убирайся! Я не хочу, нет!, - Мегурине вжимается в стенку, будто это может её спасти, - Нет, нет, сегодня не рыбный день, вы ошиблись! Сегодня не полнолуние, только четверть луны! Сегодня среда, я клянусь, сегодня не четверг!
Люка почти рыдает, молясь, чтобы существо ей поверило. Чтобы отступило хотя-бы до завтра, подарив один день свободы. Ей уже плевать, что кто-то может услышать, ведь она может умереть. И тогда Они заберут её в бесконечный вальс, и она будет танцевать на лезвиях ножа, там, где скрещиваются огонь и лёд. Сегодня рыбный день, а добычей может стать она сама.

Видимо, они не чувствовали боли. Совершенно ясно, что они были не похожи даже на тьму. Тьма могла сбежать от солнечного света, монстр боялся крика, а Тонкий Человек…Он был частью Люки, он не боялся ничего. Его не уничтожить, он, словно болезнь, живёт в тебе, питается твоей кровью и медленно и мучительно готовит тебя к смерти. Но Люка, чёрт возьми, не хотела умирать! Она что-то сбивчиво шептала, вжимаясь в стенку. Оно подходило, дико скалясь и шипя. Мстить, мстить, мстить.
-Глупая девчонка...Сегодня будет хороший улов!, - оно проводит рукой, -Видишь дождь? И снег? Или листопад? Всё равно, главное, что глупая рыба на это клюёт!
Люка мотает головой. Она не хочет быть наживкой. Она не хочет, чтобы её, как червяка посадили на крючок и бросили на съеденье рыбам, как это делал её отец в далёком детстве. Как в тумане она хватает единственное, что могло хоть ненадолго избавить её от этого чудовища, которое хищно улыбалось ей белыми, идеально белыми акульими зубами. И бьет ножиком во всё тот же незащищённый живот. Ткань костюма на нём слишком тонкая. Они хранят в животе пойманную рыбу, а Люка не собирается оказаться там.
И она смеется. Потому-что страшное словно на «Ш» так и вертится в голове. Потому-что она умрёт, а никто так и не узнает об этом, ломая пальцы-когти о стены, забрызганные кровью. Нет, не забрызганные, а измазанные. Чтобы никто не догадался, о том, что классные разводы на руках – не просто следы от краски Акайто. Иначе Тонкие Люди придут и за ними, Мегурине точно это знает.

Страшно, страшно, страшно. Неужели она не спасется? Нож, спасительный нож лишь вспорол идеально выглаженный полосатый костюм, и не оставил ни капли крови. Существо аккуратно сняло пиджак и зачем-то приложило к боку. Но у Мегурине не оставалось времени разгадывать таинственное действие, ведь за доли секунды Тонкий Человек успел выхватить её нож, который тут же превратился в ещё один острый как бритва коготь.
-Рыба не должна сопротивляться, рыба глупа!, - когти с силой ударили по щеке. Алая кровь заструилась по лицу, почему-то заливая глаза. Люка беспомощно замахала руками, наткнувшись на что-то твердое и, наугад бросила это. Ничего не услышав, девушка впала в панику. Она ничего не видит, а Тонкий Человек рядом, совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрах замахивается для нового удара.. Люка сжалась, перед этим наугад пнув ногой, и кажется что-то задев. Сознание отказывалось работать, вспышки боли не давали дышать, а глаза застилала кровавая пелена. Почему, почему, почему? Почему именно она? Почему Мегурине оказалась беспомощной рыбой, выброшенной на берег и обречённой на смерть? Хотелось рыдать и кричать, чтобы кто-то услышал, отогнал кошмар, который завладел девушкой, обнял, успокоил. В конце-концов просто пришёл. А то, что её могут забрать туда, где Тонкие Люди ходят в белых халатах, её уже не волновало. Только бы кто нибудь помог, пожалуйста, кто-нибудь! Люка хрипло закашлялась и прошептала единственное, спасительное и такое дорогое имя:
-Мей..ко..по..моги...

Свет. Много света. Бесконечно яркий мир, похожий на Эдемский сад, который она много раз видела на картинках. Люка почт ничего не видела, но свет прорывался даже через кровавую пелену. Его было так много, что если бы девушка открыла глаза, она действительно ослепла бы. И тут свет погас. Медленно, словно убаюкивающее стихая. Схлынул, на последок оставив ощущение, как от прикосновения шёлка. И снова настала тьма. Только теперь не было Тонкого Человека. Он трусливо бежал от яркого света, словно бы тот мог стереть его с лица земли. Он вкручивался, ввинчивался в пол, просачивался в стены, только бы спрятаться от беснующегося света. И исчез.
А рядом сидела Мейко. Настоящая, родная, светлая-светлая Мейко. Обеспокоено смотрит на неё и…о, боже , зажимает окровавленный бок! Зрачки Люки расширились от ужаса, когда она поняла, что это её рука.. Нет, нет, нет!
-М..Мейко…Прости, я не..не хотела!
В глазах Мегурине блеснули слёзы. Как!? Как она могла? Девушка сжалась в комок, всхлипывая. Это она, она причинила боль Мейко. Она, и никто другой. Почему дверь не была заперта? Не важно. Главное что Люка ударила её. Ударила. Чуть не убила. Люка бережно обняла подругу, осторожно касаясь руки, зажимающей бок.
-Я..Тебе…Тебе очень больно?

-Д-да, всё кажется в порядке…
Люка отвела взгляд. Теперь Мейко знает о её тайне. И, наверное, считает, что её надо сдать в больницу, изолировать от общества, уничтожить.  Чтобы никто больше не пострадал, а Люка исчезнет среди белых простыней и таких же ненормальных как она. Исчезнет с тихим хлопком, как лопнувший воздушный шарик. И никто не вспомнит, разве что соседи по палате заметят, что её простынь слишком белая и выглаженная. Пожмут плечами и уйдут сходить с ума по специальному графику.
-Мейко, ты отведёшь меня туда? В больницу? Сдашь им?
Наверное, со стороны Мегурине действительно выглядела странно. Горящий взгляд, заплаканное лицо, исцарапанные руки… Ей было страшно. До дрожи, до сумасшедшего голоса страшно. Ей было бы намного хуже в психиатрической клинике, чем в комнате, в которой она уже привыкла бороться с наваждениями. В клинике она быстрее сойдёт с ума и перестанет узнавать кого-либо. Она не будет узнавать никого, потому-что все вокруг неё будут одинаково белые, серьёзные и в очках. И это будет настоящий конец.

Отредактировано Megurine Luka (2010-08-21 21:33:12)